Пока боль глухая, скорее даже отголоски ее, не позволяющие забыть, что болезнь не ушла. Отступила на дальние рубежи его, Райдо, истощенного тела. Но вернется.
— Корзину возьми, — эта злость была иррациональной. На Райдо порой накатывало, от выпитого ли, от боли, которая выматывала душу, не суть, главное, что порой в этой самой душе поднималась волна черной злобы.
Но Райдо она и вправду видеть не хочет. И вообще ничего не хочет, только спать… забраться под одеяло и лежать, до самой, до весны.
— Хрысь тебя задери! Это ж… это не просто сейф. Это сейфовая комната.
— И сейчас она скажет, что я принимаю благодарность за нечто иное… и будет неправа.
— Да… пройдет, — Райдо упал на полосатую банкетку, которая знавала лучшие времена. — Не стой. Выноси.