Он и ей совал, тогда, уверяя, что с опиумом будет легче… тоже лгал… никому нельзя верить, а особенно — осеннему солнцу и непривычному, подзабытому уже ощущению покоя.
А Дайна чаю ему заварит, с малиновым вареньем.
Она слышала дыхание дочери, и нить ее жизни видела явно, плотную, яркую.
Ювелир, если не совсем глуп, понимал, что кто-то из горожан присматривает за ним. Подозревал шерифа? Или просто этот человек был ему не симпатичен, и ювелир при всей вежливости не давал себе труда скрывать отсутствие этой самой симпатии?
Призрачное спокойствие, но хоть какое-то.
Понимаю, сколь странно выглядит мой интерес, но мне очень нужны подробности того дела. В частности, я хочу понять, что именно представлял собой твой маниак.