Не верит. Точнее думает, что надежны они исключительно для Райдо.
Настолько жарко, что Ийлэ растерялась. И еще от сытных запахов, которые окружили ее… мясо. Молоко. Хлеб. Она целую вечность не ела хлеба, и наверное, забыла сам вкус его. Надо взять себя в руки.
— Зачем ты пошел за мной? Они бы не тронули меня… не тронули… я, наверное, плохо умею объяснять… — Ийлэ коснулась его руки.
Лицо женщины менялось. Оно было очень выразительным, это лицо. Прехорошеньким. Она сама, почтенная вдова двадцати двух лет отроду, была прехорошенькой, круглой и мягкой, уютной, что пуховая подушка. И пожалуй, не отказалась бы, ежели бы у Райдо появилось желание на эту подушку прилечь.
Одежда оказалась великовата, и пахла неуловимо щелочным мылом, и еще лавандой, которой, надо полагать, переложили ее от моли спасаясь.
Люди легко поддаются убеждению, и Мирра невольно пытается походить на матушку. Лоб, правда, не бреет, уже спасибо…