…она не всегда успевала, и тогда молнии рассыпались белым пеплом. Грохотало. Пахло грозой, долго пахло, и от маминых рук, и от платья ее, которое потом сжигали в камине… и мама, глядя, как огонь пожирает обрывки ткани, печалилась.
— Ничего не помню, — он произнес это, глядя в серые глаза шерифа. — То есть я…
— Меня наказали. Я решил, что это несправедливо и сбежал. Дурак, — Райдо раскачивался в кресле, и пятки его почти касались каминной решетки. — Тогда только-только после Каменного лога я сам себе казался взрослым неимоверно… бессмертным… я не знаю, как у вас… да и у других тоже, но там сила переполняет. И ты возвращаешься иным… думаешь, что теперь-то весь мир у ног… и даже больше… а тебя оставляют без сладкого.
— Ты мне не нравишься, — сказал он, повернувшись к Ийлэ спиной.
Мирра сплетням не очень верила, но ведь клыки…
Он верил в то, что говорил, и улыбка его делалась мягкой, мечтательной.