Наверное. С той осени — больше года… и за это время тела разложились. Райдо прав, что смотреть не стоит, но если бы не он, Ийлэ не выдержала бы. А он стоит, гладит по волосам, успокаивает.
Светлые волосы собраны в хвост, перевязаны черной лентой. Широкая спина. И старая куртка ему маловата.
— Дождь, — Райдо приподнял головку младенца и повернул на бок. Молоко он вливал по капле, а оно все одно растекалось, что по губам найденыша, что по подбородку. — Ты ж там была… думаю, долго была… пока лес не уснул, да? И если уйдешь, то сдохнешь. Или от голода, или замерзнешь насмерть. До заморозков сколько осталось? Неделя? Две?
Немолодая. Не особо красивая… наверное, лет десять тому ее можно было бы назвать хорошенькой… наверное, и называли, и платили поначалу прилично, заставляя верить в удачу.
— Вы лишите ее матери, которая просто не сможет жить там, а взамен что? Презрение? Снисходительность? А однажды вас не станет. Не думайте, что я желаю вам смерти. Но вы не вечны. Никто не вечен. И ваша внучка останется один на один с родом, который поспешит от нее избавиться… скажем, выпихнет замуж. Подберет кого-нибудь не слишком брезгливого…
— Экая ты… неконкретная, — тихий смешок на ухо. — С другой стороны, честная… и видишь, эти треклятые яблони расцвели все же. Я дождался… мы дождались.