А живое железо так и держалось, не уходила. Серебряные капли расползались по щеке, и Райдо трогал их.
Альфред не лгал, во всяком случае, не так, чтобы ложь эту Нат мог ощутить. Однако Нат не был настолько глуп, чтобы поверить, что этот человек полностью откровенен.
Не то, чтобы смущал сам факт лжи, но… а если не поверят? Нат лгать не любил и не умел.
— Не знаю. Я раньше никого не любила, поэтому…
Когда-то, возможно, ее волосы были рыжими, и быть может, яркими, оттого и прозвали так. Но с той поры они поредели, поседели, и женщина подкрашивала их хной.
— А мне почем знать? Я ж их не читаю… а жаль… или нет? — он ущипнул себя за ухо и замер, всерьез раздумывая, стоит ли печалиться по этому поводу.