— Отравила, — она убрала волосы со лба. — Вот и верь после этого альве.
Темно. И темнота кромешная, такая, в которой легко потерять себя же. Она прикоснулась к лицу и с облегчением выдохнула, ощутив это прикосновение.
— Увы, ничего не могу с собой поделать… — он вновь поцеловал вялую матушкину руку. — Но надеюсь, мы правильно поняли друг друга… и если так, то, полагаю, самое время устроить торжественное чаепитие… а заодно поговорить о свадьбе… о двух свадьбах…
— Никому, твоя правда… тогда на ложки? Ложки всем нужны… а в комнате погреб устроим. Будем сыры хранить…
Ее злило эта его готовность терпеть, и еще, пожалуй, собственная беспомощность, и то, что до весны еще больше двух месяцев, а значит, Райдо придется их как-то прожить.
Широкие листья винограда, разодранные острыми шипами…