– Сложно в каком смысле? Работы много? Или жить там тяжело, потому что не готово все? – допытывалась я, пытаясь лучше понять ситуацию.
– Вот, напросилась, – кивнул он на стархиню, – сидеть, видите ли, уже в убежище не может!
– Вы почувствуете, если она попытается что-то предпринять? – Встревоженный голос Миласа.
В душе вспыхнула гордость. Напряженное ожидание вокруг нас достигло апогея. Я ощутила это, осознав какую-то растерянную тишину, возникшую над пустошью. Окружающее нас поле распознали все, и это вызывало неуверенность, страх и непонимание.
– Подожди, – шепнула уже шагнувшему в сторону корабля мужу, – надо бы попрощаться.
Раздевшись, не глядя на мужчину, отложила рубашку в сторону и замерла, ожидая его дальнейших действий. Старх, протиснувшись головой и плечами внутрь кабинки, резко перевернул меня на живот. Лицом уткнувшись в подушку, я в последний миг, перед тем как попу опалило адской болью удара, поняла, чего ожидать. Но к тому, что будет такой сильный шлепок, не приготовилась. Слезы из глаз прыснули непроизвольно, и я, судорожно передернувшись, снова плюхнулась на подушку.