– Все, – осторожно сказала я, отступая под струи душа.
Это угнетало. Был ли сейчас рядом кто-то сильнее меня? Вряд ли! Но толку и пользы от своих возможностей я не видела. Какая безысходность одолевала от осознания, что не умею использовать свои ресурсы! И назревший ранее вопрос не давал покоя: какой смысл в моей силе, если в себя могу вместить то же количество энергии, что и любой другой старх? Вряд ли с таким скудным запасом древние Проводники осваивали безжизненные суровые планеты. Им там негде было пополнять свой запас. Значит, я что-то делаю неверно…
– Так выходной, думал, ты отоспишься. – Рид тоже встал с кровати.
И столько непоколебимой уверенности было в его голосе, столько непреклонности, что я вопреки всему вдохнула, тут же конвульсивно содрогнувшись от резкого болевого прострела, и захрипела. Тело рефлекторно пыталось дышать, невероятно нуждаясь в воздухе, но рана не позволяла, опаляя диким потоком боли при малейшем движении. Я закричала, нет – зашипела, не имея сил сдержаться, разрываясь на части от испытываемых ощущений.
– Мы это неосознанно делаем, так же как меняем температуру собственного тела. Захотел прохлады – температура понизилась, и наоборот. Так же и с энергией в накопителях. Захотел активировать, мысленно ощутил сияющую, наполняющую их и… активировал – процесс нагрева пошел.
– Не тормози, – рявкнул мне Милас, подобно Дитору активируя систему анализа общего состояния на панели возле второго стыковочного шлюза, и почти сразу разочарованно выдохнул: – Повреждена! Выстрелом оплавило часть корпуса.