– Ну хорошо, Семенов, раз ты тертый деревенский, крапиву-лебеду ел, может, все же не пойдешь в деревню? Корешков нароем. А крапивы я тут недалеко видал цельную плантацию.
– В тютельку. Ну а потом снабжение еще хуже стало, растрепали нас, пошли мы на подножном корме. Так что пообтесался лейтенант, пообвыкся.
Как ни странно, расшугав основную массу публики, нескольким все-таки предложили остаться. Леха обнаружил, что в число избранных попали вся его компания и ефрейтор.
Леха послушно лег, приняв подобающую, по его мнению, для трупа позу. Там, где стоял Середа, заржали. Явно артиллерист отмочил корку.
– Дорогой товарищ Сталин это сказал еще в мае этого года! Прозорливый вождь отчетливо и прямо указал нам на то, с чем мы столкнулись сейчас! Мы видим, что кое-где отдельные отщепенцы и предатели советского народа подняли свои змеиные головы! Холуи кинулись служить новым господам.
Позевал немного, тихонько. Повертел головой, поосматривался. Лес жил своей жизнью, но все было неинтересно для часового. Как эта дурная лягушка, пытавшаяся забраться по какой-то своей надобности на сапог Лехе, – ничего опасного не было ни слышно, ни видно. В нахлобученном поверх гимнастерки немецком кителе уже и жарковато стало, расстегнулся.