Цитата #2253 из книги «Трудно быть богом. Хищные вещи века»

Пауки встретились.Дон Рэба сидел в напряженной позе, положив локти на стол и сплетя пальцы.Справа от него лежал на куче бумаг тяжелый метательный нож с деревянной рукоятью.На лице министра была приятная,хотя и несколько оцепенелая улыбка.Почтенный Вага сидел на софе спиной к Румате. Он был похож на старого чудаковатого вельможу, проведшего последние тридцать лет безвыездно в своем загородном дворце.

Просмотров: 3

— Не покидайте нас надолго, очаровательница! — проблеял один из старичков.

Просмотров: 3

Они раскланялись.Очевидно было, что дон Тамэо как начал со вчерашнего дня, так по сю пору остановиться не может.Он извлек из широчайших желтых штанов стеклянную флягу тонкой работы.

Просмотров: 2

Мы влезли через окно в мою спальню (входить в дом через дверь он отказался наотрез), и я уложил его в постель.Я намеревался рассказать ему сказку,но он сразу заснул.Лицо у него было измученное,и он все время вздрагивал во сне. Я придвинул кресло к окну,закутался в плед и выкурил сигарету, чтобы успокоится.Я попытался думать о Римайере, о рыбарях, до которых я так и не добрался,о том,что должно случится двадцать восьмого числа, о меценатах, но у меня ничего не получилось, и это меня раздражало. Меня раздражало, что я никак не мог заставить себя думать о своем деле, как о чем-то важном. Мысли разбегались,лезли эмоции,я не столько думал,сколько чувствовал.Я чувствовал, что не зря приехал сюда, но в то же время чувствовал, что приехал совсем не за тем, за чем нужно.

Просмотров: 1

Багир Киссэнский,обвиненный в помешательстве,граничащим с государственным преступлением,был брошен в застенок и лишь с большим трудом вызволен Руматой и переправлен в метрополию. Обсерватория его сгорела, а уцелевшие ученики разбежались кто куда.Лейб-знахарь Тата вместе с пятью другими лейб-знахарями оказался вдруг отравителем,злоумышлявшим по наущению герцога Ируканского против особы короля,под пыткой признался во всем и был повешен на Королевской площади.Пытаясь спасти его, Румата роздал тридцать килограммов золота,потерял четырех агентов(благородных донов,не ведавших, что творят), едва не попался сам,раненный во время попытки отбить осужденных, но сделать ничего не смог.Это было его первое поражение, после которого он понял, наконец,что дон Рэба фигура не случайная.Узнав через неделю,что алхимика Синду намереваются обвинить в сокрытии от казны тайны философского камня, Румата,разъяренный поражением,устроил у дома алхимика засаду,сам,обернув лицо черной тряпкой,обезоружил штурмовиков,явившихся за алхимиком, побросал их, связанных, в подвал и в ту же ночь выпроводил так ничего и не понявшего Синду в пределы Соана, где тот, пожав плечами,остался продолжать поиски философского камня под наблюдением дона Кондора. Поэт Пэпин Славный вдруг постригся в монахи и удалился в уединенный монастырь.Цурэн Правдивый, изобличенный в преступной двусмысленности и потакании вкусам низших сословий,был лишен чести и имущества,пытался спорить, читал в кабаках теперь уже откровенно разрушительные баллады,дважды был смертельно бит патриотическими личностями и только тогда поддался уговорам своего большого друга и ценителя дона Руматы и уехал в метрополию.Румата навсегда запомнил его,иссиня-бледного от пьянства, как он стоит, вцепившись тонкими руками в ванты,на палубе уходящего корабля и звонким,молодым голосом выкрикивает свой прощальный сонет «Как лист увядший падает на душу».Что же касается Гура Сочинителя, то после беседы в кабинете дона Рэбы он понял, что Арканарский принц не мог полюбить вражеское отродье, сам бросал на Королевской площади свои книги в огонь и теперь, сгорбленный, с мертвым лицом, стоял во время королевских выходов в толпе придворных и по чуть заметному жесту дона Рэбы выступал вперед со стихами ультрапатриотического содержания, вызывающими тоску и зевоту.Артисты ставили теперь одну и ту же пьесу- «Гибель варваров, или маршал Тоц,король Пиц Первый Арканарский». А певцы предпочитали в основном концерты для голоса с оркестром.Оставшиеся в живых художники малевали вывески. Впрочем, двое или трое ухитрились остаться при дворе и рисовали портреты короля с доном Рэбой, почтительно поддерживающим его под локоть (разнообразие не поощрялось: король изображался двадцатилетним красавцем в латах, а дон Рэба- зрелым мужчиной со значительным лицом).

Просмотров: 2