— Никак,поп?- сказал штурмовик с заплывшим глазом. — Эй, поп, хошь в лоб?
Здесь было непроглядно темно.Румата ощупью пробирался среди кресел, столов и чугунных подставок для светильников.Несколько раз он явственно слышал чье-то сопение над ухом, и его обдавало густым чесночно-пивным духом. Потом он увидел слабую полоску света, расслышал знакомый гнусавый тенорок почтенного Ваги и остановился.В ту же секунду острие копья осторожно уперлось ему между лопатками. «Тише, болван,- сказал он раздраженно, но негромко. — Это я, дон Румата». Копье отодвинулось. Румата подтащил кресло к полоске света, сел, вытянув ноги, и зевнул так, чтобы было слышно. Затем он стал смотреть.
Дон Рипат сразу подобрался и хищно посмотрел на дона Тамэо.
— Раз недруг- повесить, — хрипло сказал отец Цупик.
— Так тут же она была,- сказал Лэн.- Мы в окно смотрели, ждали, когда она уйдет.
У таможенника было гладкое округлое лицо, выражающее самые добрые чувства. Он был почтительно-приветлив и благожелателен.