Мое сердце вело себя самым бессовестным образом – пело и одновременно таяло. А душа, наоборот, негодовала. Теперь к этой гамме чувств добавилось еще и легкое, но все-таки смущение.
Вот ведь… Штирлиц поларский! Как его вообще могли отправить на это дело, если он даже такую элементарную эмоцию, как ревность, скрыть не в состоянии?
– Даша, это риск. Причем неоправданный. Мне нужно закончить дела, и у меня нет возможности присматривать и за тобой, и за твоими питомцами, и за Дорсом с Кастом. Поэтому прощаться с друзьями ты будешь непосредственно из империи. Договорились?
– Думаю, мы не станем афишировать наши отношения, – помедлив, сказал пижон. – По крайней мере сейчас.
– Что? – тут же откликнулся Эмиль. – Я не заставлял его объедаться.
Все. Меня добили! Просто эти слова и тон были равносильны признанию в любви! Не в той, которая… а… ну, в общем, понятно.