Раньше-то Софья могла ждать, сколько понадобится. И выжидать, и терпеть — ради своей цели она что угодно готова была сделать.
Приоткрытая дверь занавешена занавесью, мебель сдвинута так, чтобы не задеть, поставец со свечами выхватывает из темноты только нужное, чуть приоткрыто окно, чтобы шепот ночи заглушил ненужные звуки…
— Тяжко мне, Алешенька! Уж немного времени осталось! Не могу я больше! Что делать?!
Кто тебе, сплетнице гнусной, разрешил в святое грязными лапами лезть?!
— Униженные и оскорбленные, — усмехнулся Максим.
— Так ведь тебе и другой никто не люб. Ни царевич Ираклий, ни сын боярский, ни купец… сватались к тебе уже, не проще ли в монастырь, да не морочить людям голову?