Его первого я и увидела. Вместе с Дэллем и Азой он стоял неподалёку от двери и сверлил её нетерпеливым взглядом.
— А ещё у нас говорят, — поддержала сестру Селена, — чтобы тебя заметили, надо чем‑то выделяться. Не так важно, чем именно — красотой, талантом, поведением, поступками — но отличаться от остальной массы. Так вот, по моему мнению, ты — выделяешься. И не столько внешностью, сколько… как бы поточнее выразиться? Тем, что в тебе чувствуется личность, характер. Не заносчивый и высокомерный, как у основной здешней массы, но и не аморфный, как у Тоттика — тошнотика… Да этого гнома с вашего курса, — видя моё непонимание, пояснила она. — В общем, Сина, выше нос! Твои шансы очень даже неплохи.
Машинально качнула головой, и Дэлль опустился на одно колено, уровняв наши взгляды.
Настольные часы показывали начало двенадцатого. Для меня, 'жаворонка', это почти обеденное время, но после такой длинной 'праздничной' ночи немудрено, что организм запросил передышки. Я кое‑как привела себя в порядок и спустилась на кухню. Слуги уже наверняка встали, попрошу их передать мэтру, что ухожу домой. Однако выяснилось, что передавать ничего не надо. Хозяин был там и как раз завтракал, демократично притулившись за столом для работников; их самих видно не было. И, конечно, уйти не поев мне не дали, не пристало‑де выгонять гостью на голодный желудок. Я послушно налила чаю, взяла ещё тёплую ватрушку и устроилась напротив мэтра.
— С вашего позволения, я предпочла бы более мягкую формулировку, но…
— Я знал Итана чуть ли не с детства. Потом мы вместе учились здесь, на военном факультете, и за время учёбы особенно сдружились. Он был почти единственным, кому я тогда доверял буквально во всём. Больше таких друзей у меня не было. И у Дэлля их нет, к сожалению…