Ильяс отправился следом и наткнулся на мужчину в армейской форме, придавленного потолочной балкой. Старинная деревянная конструкция ударила его по груди и плечу, видимо, переломав кости. Раненый стонал в забытьи.
– Если дорогу перережут… – Генерал не договорил, но полковник понял. Могилев практически в кольце, немцы обошли город с севера и юга. Стоит перерезать единственный оставшийся железнодорожный путь, как боеприпасы придется доставлять по воздуху. На самолетах много не навозишь…
Снаряд «сорокапятки» ударил немцу под катки, сбил правую гусеницу, заставив «тридцатьвосьмерку» крутиться на месте. Фашист не попал – помешали кусты.
– Не трожьте командира! – не согласился мехвод. – Мужчина в своем праве… Вы «упадником» его ругаете, а сами совсем не знаете. Я с ним с первого дня! Давно сгорел бы, если б не Василий Кузьмич! Красноармейцы, что к нам пристали, его уважают. Подыхали в своем лесу, а товарищ лейтенант не только вывел, но и немцев бить пристроил! С ним не пропадешь! Будь моя воля, я б ему не лейтенанта, а майора присвоил бы! А то и полковника! И полк бы дал.
Первый из немцев пыхнул выстрелом. Промазал. Бабахнул второй. Тоже промахнулся, но снаряд лег ближе.
Около замаскированного танка экипаж и ребята Горовцова рыли землянку и капонир.