Он подбросил ее (Люба ойкнула), поймал и аккуратно поставил на землю.
– Товарищи! – прохрипел толстяк, пытаясь отдышаться. – Вы что же делаете? Это государственная собственность!
Ильяс убрал ногу. Танк пополз вперед и вдруг будто скатился с горы.
«Позор! Полудюжина большевиков с одним танком дважды разгромила превосходящие их по силам части германской армии, не понеся при этом потерь! Гауптмана Вайсса, проявившего преступную беспечность и личную трусость, разжаловать в рядовые и направить на передовую для искупления вины перед Рейхом! Мне плевать, чей он племянник! Достоинство германского офицера – в его храбрости, а не в наличии высокопоставленных родственников. Поиски диверсантов продолжить! Принять необходимые меры предосторожности в тылу Панцергруппы! Привлечь к поискам люфтваффе и местных жителей, лояльных к нам. В случае повторения происшедшего виновные будут смещены с должности и отданы под суд!
– А с этими что? – Ильяс показал на приближающихся офицеров.
– Там, – указал рукой механик. Паляница подтвердил, экипаж, не ожидая команды, свернул с тропинки и вломился в кусты. Мне оставалось только возглавить движение. Запах то пропадал, то возникал снова, каждый раз усиливаясь. Я достал «парабеллум» и загнал патрон в ствол. Крестьяне не тушат свинину в лесах, мясо – еда военных. Или же советская часть, или… В последнем случае будем щелкать зубами, немцы если и угостят, то свинцом. Зато про голод забудем…