Из распахнутого окошка дома донеслось рычание ладов: невидимый гармонист пробовал инструмент. Нестройные звуки сменились мелодией.
– Вы не подумайте! – заторопилась Люба. – Паляница тоже смелый и дерется храбро. Просто осторожный. В танковых операциях разбирается слабее Волкова. Мне даже показалось, что совсем не разбирается… Ну, как все, не разбирается.
– Не пробил! – заорал дергающему рычаги Коле Олег и одобряюще шлепнул мехвода по плечу.
Капитан на въезде перекинулся парой слов с часовым, машины залетели внутрь, лихо прокатились мимо капониров с танками, окопанных палаток и остановились у небольшого щитового домика.
Ильяс посмотрел на затылок рыжего. На волосах его под шлемом собирались капли пота, бороздившие запыленную шею. Медленно собирались, медленно катились, но всегда достигали земли… Ему нельзя торопиться, спешка – враг удачи. Ильяс погладил рукоятку штыка. Он свое возьмет. Когда выберутся, передышку получат, тогда и сделает, что должен был закончить в той жизни.
Сияющих артиллериста и радиста подобрали на ходу. Последние два залпа дивизион гаубиц должен был дать по немецким траншеям у реки, получив сигнал от радиста: «Иду на прорыв!» Так все и вышло. Передний край немцев тяжелые снаряды перепахали основательно. «БТ» перескочил через развороченные траншеи и гордо ушел на советскую сторону.