«Шайзе»? Немец? Не гэбист? Если немец, то диверсант. По мою душу диверсанта заслали? Не много ли чести?»
Застрекотал пулемет. Ильяс поливал кусты свинцом.
Словно опровергая мои слова, в кустах раздался треск. Лейтенант насторожился и положил руку на пояс рядом с кобурой. Но почти тут же опустил ее. На поляну, проломив кусты, вылетел Яша. Он запыхался, лицо его раскраснелось.
Длинный день подошел к концу. Телевизор смотреть не хотелось, читать тоже – надоело в колонии. Оставалось пить. Водка в холодильнике кончилась, звонить Федосову, чтоб подвез, не тянуло. Да и город хотелось увидеть, людей: соскучился за проволокой… Достал пистолет, вытянул из кучи пакет поприличней, оделся и пошел. Во дворе было пусто, в магазине вряд ли узнают – Москва. Перед выходом из подъезда еще раз проверил «макаров» и загнал патрон в ствол.
Ильяс кивнул. Олег тут же повернулся к столу и взял в руки карандаш.
По лицу мехвода было видно, что «убирайся» – совсем не то слово, которым его выпроводили.