Андре и бровью не повел, делая вид, что он как психически уравновешенный человек не слышит раздающихся из ниоткуда голосов.
– Постой, а как же гадалка в Тонгуте? – припомнил Андре, когда мы снова двинулись по городской улице. – Она ведь узнала нас, когда мы вышли из ее шатра в новом обличье. Почему же тогда нам не вернулась прежняя внешность?
Развернувшись на каблуках сапог, он вышел из комнаты.
– Кстати, Йорам, а не сошел ли ты с ума? – светским тоном поинтересовалась я. – Может быть, и правда нет никакого голоса? И все это – плод твоего больного воображения, воспаленного хронической усталостью и подавляемыми угрызениями совести?
– Правда, – подтвердила я. – Это вполне реально, правда, стоит существенно дороже.
Нет, так не пойдет. Эдак он может, чтобы меня проверить, назвать какое-нибудь совершенно неизвестное имя, а я сглуплю и отвечу, будто такого человека помню. Ни к чему хорошему такая игра не приведет.