– Очень основательно, – не без удовольствия сообщил Андре. – Ни одной нетронутой стены не осталось. Все в руинах. И среди обломков одиноко стоит совершенно нетронутый секретер. Видимо, кто-то очень хорошо поработал над охранными чарами, так что даже пожар оказался ему нипочем.
– Что ты собираешься сейчас делать? – спросила я у Андре.
Андре наблюдал за ходом спектакля, сидя в фургоне и слегка отогнув полог. Хоть мы и находились не в городе, а скорее в большой деревне, куда по такому случаю сбежались жители всех окрестностей, мой спутник все же опасался случайно оказаться кем-нибудь узнанным. Мое тело лежало в том же самом фургоне. Я же беспрепятственно смотрела спектакль, расположившись совсем близко к импровизированной сцене – точнее сказать, полукруглому участку земли, огороженному отчасти фургонами, отчасти декорациями, а отчасти – разложенными на траве бревнами.
Капля жира упала на маголёк, который отозвался громким шипением. Мне даже показалось, что я чувствую будоражащий желудок запах мяса, смешавшийся с запахом дыма, хотя в действительности обонянием в своем нынешнем состоянии не обладала. Андре с благодарностью принял еду.
Андре резко помрачнел. Но не ответить было бы невежливо, да от живущего в такой гостинице человека и не ожидалось, что он окажется герцогом или министром, так что он все-таки удовлетворил любопытство собеседницы.
Вскоре мы разошлись. Завтра предстоял непростой день. Впрочем, тогда мы и сами еще не знали, насколько непростым он окажется.