– Ничего не можешь сделать? – переспросил Андре, и в его голосе прозвучали странные интонации, пробудившие мое любопытство и оттого заставившие меня перестать себя жалеть. – Хм… – Андре последовал моему примеру и задумчиво посмотрел в окно. – Знаешь, Эрта, – заговорил он отстраненным тоном, как будто рассказывал сказку, – до того, как я попал в тюрьму, когда в моей жизни все шло нормально, мне иногда снились хорошие сны. Изредка. Так, знаешь… – он задумался, а затем с вопросительной интонацией предположил: –…Раз в пару месяцев? Пожалуй, не чаще. И вот, представь себе, после того как я оказался в камере, такие сны стали посещать меня буквально-таки еженощно. Словно сами боги посылали мне передышку, чтобы я не сошел с ума от того, что на меня навалилось. Потом мы бежали из тюрьмы, но сны продолжались. И во время нашего путешествия, и после того, как мы поселились в этой гостинице. И так длится до сих пор. А еще знаешь, что любопытно? Когда я оставался ночевать у Бекки, снов не было. Точнее были, но другие, обыкновенные. И знаешь, что я думаю? Боги здесь ни при чем. Если, конечно, не считать богом одного извращенного призрака с суицидальными наклонностями и неоправданной тягой к самоуничижению.