– Хочу как следует встряхнуть твои мозги, – гневно пояснил Андре, – чтобы подлинные воспоминания отделились от лживых.
– У вас есть такое лекарство? – жадно спросил Андре.
– Какая прелесть! – восхитилась я, склонившись над совершенно невзрачным растением. И, почти не размыкая губ, добавила: – Готова поспорить, этот цветок совершенно не страдает от нервных расстройств.
Но в этот раз, проходя мимо кабинета и услышав откровенно кокетливые нотки в доносившемся оттуда женском голосе, я не удержалась. Приоткрыла дверь чуть шире и замерла возле щели.
Я подошла, села на подлокотник его кресла и, положив руку на плечо Андре, прикоснулась лбом к его макушке.
Я не стала высказывать вслух свое недоверие, лишь молча смотрела в глаза. Что-то он темнит. И в чем же дело? Может, он сам помог кому-то упрятать меня в Мигдаль? За деньги, из страха или, к примеру, чтобы сойтись с какой-то своей любовницей? Впрочем, все может оказаться значительно безобиднее. Возможно, он подозревал, что именно со мной произошло, но его запугали, недвусмысленно намекнув, что, если не будет сидеть тише воды ниже травы, его труп как раз в той самой воде или траве и найдут. И теперь ему просто-напросто стыдно смотреть мне в глаза.