Судя по тому, как хмурился узник, убедить его мне не удалось. Мужчина с силой потер виски и в очередной раз огляделся.
– Ну хорошо, допустим, – протянула Гертруда, пристально его рассматривая. – Насколько я понимаю, сформироваться мое мнение должно на послезавтрашнем балу?
Но сквозь эти отнюдь не радужные размышления, тихонько пульсируя, к сознанию пробивалась еще одна мысль. Толчок, способный возвратить меня к жизни. Понятия не имею, в чем он может заключаться, но в одном лекарь ошибся. Хоть я и лежу там, внизу, без сознания, но я все вижу и слышу. Я мыслю и испытываю эмоции. А значит, шанс все-таки есть.
– Отпусти меня! – кричала бьющаяся в оковах Мирта. Зрители замерли, внимая мольбам юной девы. – Кто-нибудь, помогите! На помощь!
– Я ничего такого не говорил, – спешно пошел на попятную Андре.
Хлеб перекочевал на стол, тарелка с мясом пока еще находилась у меня в руках. Антония все-таки обернулась и уставилась на меня как на ненормальную. В ее глазах читалось некоторое недоумение по поводу моей болтливости в сочетании с желанием чем-нибудь в меня запустить, дабы заставить заткнуться, а заодно сорвать на мне собственную злость. Да, характер налицо и умение сдерживать собственные эмоциональные порывы – тоже, пусть и не полностью. Думаю, мы с ней сработаемся.