В комнате действительно было прибрано. Постель другая, включая даже подушки и одеяло. Никаких предметов одежды, валяющихся на полу, и – к моей вящей радости – никаких сиреневых чулок. На столике – чашка с чаем, точнее сказать, успокаивающим травяным напитком, только-только заваренным: в воздух поднимается струйка пара. Рядом – вазочка с ломтиками шоколада и еще одна – с фруктами.
– На ярмарке, по рекомендации одной знакомой, жены оружейника, – не таясь, ответила я.
– Меня отпустили, – кивнул он, отхлебнув из кубка. – А закончилось… В некотором роде. Я был оправдан, но о продолжении военной службы речи идти не могло. В свете моя репутация тоже была погублена. И я возвратился сюда. В общем, объективно говоря, я довольно легко отделался. Меня не убили, не успели искалечить и даже не лишили титула.
Ага. Так я и думала. Про мою помолвку она, должно быть, просто-напросто откуда-то знает. А больше не знает ничего. Счастье, как же. Ну да. Огромное. Дальше некуда.
Здесь и вправду оказалось совсем не холодно. Костер горел очень близко и обогревал пещерку, словно камин – маленькую комнату; холодный же ветер, напротив, сюда почти не проникал. Я развязала плащ. Дамиан опустился на колени (так ему не приходилось все время наклоняться) и расстелил свой плащ поверх жесткой, наполовину высохшей травы, проросшей там, где камень успел превратиться в песок. Потом взял мой плащ и постелил его поверх своего.
– Ты действительно еще ребенок. Кто же на таких женится?