– Да. Ты проницательна, – грустно усмехнулся он. – Ко второму допросу мне не осталось ради чего бороться. Даже не знаю, почему я не признал свою вину. Наверное, просто сказалось врожденное упрямство. Впрочем, я был близок к тому, чтобы сказать все то, что они хотели услышать. Если бы они поняли, насколько я близок к этому, то непременно меня бы дожали.