– Да, это она, – ответил Дамиан лишь для того, чтобы соблюсти рамки приличий. Вопрос был риторическим.
– Удачи на тяжелом поприще! – пожелала ему я.
Короткое молчание. Кажется, сам воздух между этими двумя звенит от напряжения.
– Репутация у него вообще довольно-таки… проблемная, – осторожно сказал Эдмонд, понизив голос. – Не знаю, известно ли вам, но… несколько лет назад он обвинялся в государственной измене.
…Не знаю, в какой момент я уснула, но после этого спала как убитая до позднего утра.
Потом были многочисленные и однообразные поздравления, меня знакомили с какими-то людьми, но их было столько, что я не запомнила ни одного имени. Затем праздничное пиршество: длинный стол накрыли в большом зале, располагавшемся на первом этаже. Я почти ничего не ела: во-первых, кусок не лез в горло; во-вторых, мешал корсет. Хватало того, что за столом приходилось сидеть, а природа требовала того, чтобы при этом я как-то дышала.