– Тебе, наверное, пора. Амандина небось волнуется, – едко напомнила я. И вдруг мне в голову пришла неприятная мысль. – Или ей не о чем волноваться? Она прекрасно знает о нашей договоренности, ведь так?
Я молчала и все никак не решалась хоть что-то сказать в свою защиту. Дамиан посмотрел на меня, затем снова оглядел комнату и поднял с края кровати сиреневый чулок.
– Думаю, я не тот человек, которому следует вам об этом рассказывать, – произнес наконец он.
Я произнесла эти слова с раздражением, которое оказалось неожиданным для меня самой.
Теперь, когда меня озарило, такой ход казался более чем естественным. Но отчего-то мне было крайне неприятно.
Мои глаза расширились, и я испуганно вжалась в спинку кресла. Что это он имеет в виду?