— Я как раз спустился, чтобы пригласить вас в дом, — сообщил Мурильо. — И правда негоже молодой леди в одиночестве ожидать на улице, пока починят карету. Посидите, попьёте чаю. А как только всё будет готово, продолжите путь.
Видя мой манёвр и не желая дать мне отмолчаться, кардинал перевёл разговор на другой уровень.
Комната, в которую нас провели, была просторной и настолько светлой, насколько это возможно в тёмное время суток — а за окнами давно сгустилась ночь. Многочисленные свечи весело горели как в люстре под потолком, так и в стоявших на столе канделябрах. Сам стол, массивный, крепкий и длинный, был уставлен яствами и винами так, будто за ним принимали кучу гостей. Однако же сидели за ним всего три человека.
Музыкальный зал отличался особенно хорошей акустикой. Стулья были расставлены широким полукругом в несколько рядов. На отдельных почётных местах сидели Боливер и Рикардо. По левую руку от короля расположился кардинал, слушавший музыку весьма внимательно и, казалось бы, полностью погрузившийся в концерт. Но что‑то мне подсказывало: это только видимость. Справа от принца сидел Рэм, с которым мы обменялись сегодня лишь мимолётным приветствием. Велэско расположился чуть дальше, что продемонстрировало разницу в статусе между этими двумя друзьями принца.
— А если принц всё‑таки не придёт? — продолжила гнуть свою линию я. — Что вы станете делать в этом случае?
Прекрасная мысль насчёт порки. Леди Крэнбери, вы подали мне отличную идею. Надо бы воплотить её в жизнь.