Не верю в то, что люди меняются. Во всяком случае, без очень веской причины.
— Самый тяжёлый грех — это государственная измена, — отчеканил кардинал, снова внимательно глядя мне в глаза.
Теперь он говорил о высоком, широкоплечем молодом мужчине, только что рассказавшем принцу шутку и по — прежнему весело ухмылявшемся. Чёрные волосы, широкие скулы, более смуглая, чем у его высочества, кожа. Белизна небрежно повязанного шейного платка контрастирует с тёмным тоном камзола. Привлекателен, отлично эту привлекательность осознаёт, и последнего не скрывает.
— Пожалуй, немного отдыха мне не повредит.
Один гвардеец отступил, прижимая руку к простреленному плечу, но и способных сражаться злоумышленников осталось только двое: Альфред был ранен в правый бок. Сражение ещё продолжалось, но обещало быть коротким. Четверо против двоих — не самый удачный расклад для последних, а тут в комнату стали вбегать новые гвардейцы, на этот раз через дверь. Минута, максимум полторы — и сдавшиеся братья были повязаны.
— Ничего, — холодно ответила я, поднимая на него красные глаза. — Благодарю вас, граф, всё в порядке.