— Любая. Лишь бы живая. Остальное не важно.
— Сарт, Марк, Шант, живой ногой, — отдал приказ десятник.
С точки зрения Таши, на старую облезлую лошадь с длинным, вытянутым лицом. Из тех, что с мерзким характером. Волосы, некогда русые, теперь стали серыми. Зеленые глаза выцвели. Брови и ресницы поседели и по цвету слились с нездоровой пористой кожей. Словом, только Каирис и могла назвать ее «хорошей».
— Уж лучше некромантия. — Хоши изобразил на лице ужас.
— Завтра пойдешь в леанти. Побеседуешь, цветочки подаришь… Понял?
— Пошел вон. Придешь, когда научишься вежливости.