— Пять черных свечей, место, где можно начертить пентаграмму, большой сосуд с водой, петух или курица и вещь, принадлежавшая ребенку. Лучше бы волосы или кровь, даже моча подошла бы, но чего нет…
Половица легко поддалась, и он перегрузил все, что там было, в наволочку от нодушки.
— Да видите ли… — Таши развел руками с детской непосредственностью. — Супруга градоправителя захотела приобщиться к книжной мудрости. А потом и к мудрости скромного книжника…
Таши неспешно шел по улицам Тивараса. И следом за ним скользили три темных пятна. Костяные гончие. Их никто не видел и не слышал. Костяные гончие — это смерть. А смерть приходит незаметно. Только вздрогнула любезничающая на крыльце парочка. И шарахнулся к стене припозднившийся пьяница, когда мимо него пронеслось холодное темное пятно. На миг ему примерещилась пара красных глаз, наполненных такой злобой и ненавистью, что мужчина сотворил символ Четырехликого и что есть сил припустил к ближайшей таверне. Залить видение.
Печально другое. Его отца здесь отродясь не бывало. Таши почувствовал бы другого некроманта сразу. Ан нет.
Мужчины задумались. Но лучшего выхода не нашлось. Не давать же этой твари убивать и дальше? Это — беспредел. А нормальные ночные правители беспредела не любят. Если убивать, то за дело. А то начнется: градоправитель взбесится, стража забегает, копать начнут, еще из столицы приедут, нет уж. Благодарим любезно, обойдемся…