Его считали стариком, который ни во что не вмешивается… пусть их, дурачки. Ему не надо лично озвучивать свою волю, для этого есть другие – крикливые идиоты, который, порой, сами не знают чью волю выполняют.
– Ну конечно, – пробурчала Аливия, – я типа, девочка, мне не положено…
– Ну сам тогда и тренируй их, если считаешь, что они хороши, – рассердилась Риола.
Дитон покосился на синьора, но промолчал. Порой ему до ужаса было интересно, чему там в этой военной школе действительно учили этого странного князя. Он порой поражал его своими, совсем неподобающими для дворянина умениями. Да и к войне он относился совсем не так, как местные дворяне. Князь всегда помнил о главной цели и чтобы он ни делал, все было подчинено ее достижению. Местные же относились к войне как к средству показать себя и заработать, для них цель могла быть важно, но они вполне могли на некоторое время отвлечься от нее ради эффектных, но бессмысленных мелочей. Процесс для них был намного важнее результата.
Володе оставалось только кивнуть. Если уж такой трудоголик, помешанный на чести и делах советует ему передохнуть, пожалуй, стоит прислушаться. Потому он последующие три вечера стал проводить вместе с Риолой, Аливией и Аникой, помогая им готовить спектакль, переводил, смотрел. Так продолжалось до момента, пока заявившийся Винкор не сообщил, что приехала обер-фрейлина с сопровождением.
Кто там кричал Риола не разобралась, но это и не важно, она развернулась и быстро отправилась к воротам. Не успела, у дверей в донжон замка ей встретился герцог Алазорский в пропыленном плаще, уставший, но чем-то крайне довольный. Рядом стоял совершенно спокойный граф, по чьему внешнему виду никогда не скажешь, что он только что с дороги. Пыль словно боялась его и сама расступалась, уступая дорогу.