Слово упало тяжело. Увесисто так… Джеса передернуло.
Поразительно, как меняется отношение к людям, когда ты подозреваешь, что они проплатили твое убийство!
Потом короли (опять-таки через придворных) обменялись грамотами, заверили друг друга в своем искреннем восхищении по пятому кругу, Эдоард пригласил Гардвейга на бал в его честь и честь прекрасной принцессы, озарившей своей невинной прелестью весь дворец (Лиля изо всех сил прикусывала язык, чтобы не фыркнуть, хватит с нее одной государственной тайны), назначили дату – через пять дней, и короли-таки разошлись. Эдоард приказал церемониймейстеру разогнать придворных – и без сил откинулся на троне. Лоб в поту, пульс частит… ругаться женщина не стала. Просто позвала стоящего за портьерой камердинера – и с его помощью транспортировала короля обратно в кровать. Отлеживаться.
Пока она есть – Фалион занят. Он – этакий романтический страдалец в глазах света. А как только ее не станет, на мужчину откроется охота. Это кому-то надо?
Женщина ткнула иголкой в руку мужа. Ничего.
Попросил показать язык. Плюнуть ему в ладонь. Эдоард все это проделывал стоически. Лиля пока терпела.