– А если Эдоард женился на Джессимин раньше, чем на Имоджин?
Теперь на лице барона отражалась только одна мысль. «Катастрофа».
Гардвейг, с обезболивающим, примочками и грамотной повязкой, чувствовал себя немного полегче. Так что согласился. И Лиля с Тахиром чуть ли не под локти вытащили уэльстерского докторуса из королевских покоев.
Это, простите, не странно. Это – страшно.
– Нет. Лонс просто писал при нем. А потом запечатал и отдал запечатать пастеру.
Вот вылечим – тогда ругайся, выгоняй, увольняй. Но только когда будешь здоров. А пока болеешь – слушайся. Тем более, что в этом мире про межреберную невралгию и знали-то человек пять. Эдоард бы ругался, но… пока ему было действительно плохо – было не до того. Выздороветь бы.