Эти слова Кентона были обращены ко мне. Пожав плечами, я отвернулась от остальных и возвратилась к прерванному занятию. Когда тюремщик освободил одну руку Кентона, она перекочевала ко мне на спину. Вторая рука, освободившись от «браслета», последовала за первой. Публика разразилась овациями.
– Ты слишком много на себя берешь, – сказала я безо всякой злости, прислоняясь плечом к двери.
– Так всегда, – со вздохом пожаловался секретарь. – Все самое интересное происходит без меня.
– Ага, – кивнула я, выводя на внутренней стороне обложки: «Томми Костолому на добрую память», – и ставя привычную подпись: две буквы «А», одна, расположенная внутри другой.
От удивления я даже забыла, что на него обижена, и вылупила глаза в искреннем любопытстве.
– Первым делом подняла бы город на уши, – кивнула я. – Логично. Так все становится значительно… понятнее. А что Кларинда? Ты ведь понимаешь, мое слово против твоего не будет значить ничего. Но мне интересно. Это действительно ты?