Ведь с самого первого дня знал, что колдовка, но человеческой кровью не замарана, а животные… что ж, порой и Аврелию Яковлевичу в работе своей приходилось пользоваться жертвами. Ему ли судить?
Он вздохнул и поднял голову, уставившись пустым немигающим взглядом на кругляш луны.
— И платье свое забирай! — крикнула она, швырнув мятый комок в темноту…
И пополз, изгибаясь всем телом, дергаясь, шипя от натуги. Дополз до меловой черты и уперся.
Отчего-то вспомнились вдруг слухи, которые ходили о морских порядках, и что женщин Аврелий Яковлевич недолюбливает, стережется… и что о романах его, ежели и были таковые, никто-то не знал…
— Эва! — этот голос заставил девицу очнуться и подскочить. — Эва, что случилось?