Движения стали другими. Мягче. Экономней.
Эржбета книжечку закрыла и, прижав к груди, призналась.
Не сейчас. Не из этого треклятого дома, от которого отчетливо разит гнилью старого проклятья.
— А вы чем занимаетесь? — бодрым голосом поинтересовалась она, втыкая серебряную, из парадного сервиза, вилку в стерляжий бок.
Начальство смотрело ласково. Можно сказать, с любовью.
Лизанька старалась не морщиться, до того неприятное впечатление производил человек, которого она собиралась нанять. Невысокий, сутуловатый, какой-то весь скукоженный и в одежонке дрянной бурого колеру.