— Сюда… а копии — Аврелию Яковлевичу в собственные его рученьки… и записочку от меня заодно снесешь. Полагаю, нет нужды уточнять, чтоб не читал?
Гавел не знал, как его зовут, но с готовностью шагнул навстречу.
— Не люблю баб, — поспешил добавить Аврелий Яковлевич. — Все дуры.
— Именно, дорогой мой… именно… вот когда стоит посеред города черная пирамида, когда разит от нее кровью да так, что человека стороннего, внутрь заглянувшего, наизнанку выворачивает, тогда человек этот десять раз подумает, прежде, чем с Хельмом связаться. А еще поглядит, как животинку на алтаре режут… нет, Себастьянушка, некоторые вещи на виду должны быть в силу их исключительного уродства.
В любом ином бы случае он оторвал бы мужчине голову… или сначала руку… или не руку, а скажем, палец… да, сначала пальцы, а потом руку, и уже затем голову…
Имя выпорхнуло бабочкой из костра, Лихо успел его поймать и тонкие, кружевные крылья опалили руки, но Лихо держал, не зная, как ему быть дальше. А проклятая книга вновь оказалась у Волчьего пастыря.