…но Лихо вдруг увидел, как гнутся темные ели, скрипят. И где-то внизу бело-черная, гладкая, мелькает земля. Остановиться, разглядеть бы ее, да гонит вперед хриплый вой рогов… летит снежное крошево, и тучи норовят расползтись под лапами…
Бирюзовая подвеска прильнула к коже, опалила быстрым теплом.
— Для начала предлагаю представиться. И объясниться.
Евдокия подняла руку, растопырила пальцы, удивляясь и собственной власти над телом, и тем, что тело это, несомненно, ей принадлежащее, пребывает в некой престранной истоме.
Лихо… Лихо беспокойный, который тоже заслушался и вовсе не Себастьяна… сердце стучит медленней, а руки ослабли, того и гляди разомкнет объятья, Евдокию отпуская.
Себастьян икнул, не то от переедания, не то от раскрывшейся вдруг перспективы. Бубонная чума? Обыкновенное проклятье?