Простыня была тонкой и бесстыдно обрисовывала изгибы Себастьяновой фигуры. Нет, следовало признаться, что при всем своей благоприобретенной мизантропии старик дело знал.
— Отсутствии чего? — тихо переспросила Клементина.
Жрец, писавший под диктовку пана Острожского, перо отложил, книгу закрыл и под алтарь убрал.
— Рад приветствовать вас, милейшая панночка, — сказал он, старательно глядя в черные лукавые глаза.
— А куда мне можно? — поинтересовалась Богуслава и с немалым трудом села в постели.
— Вы поторопитесь, — сказала Клементина, все ж взяв веночек двумя пальцами. — Нас ждут…