…Лизанька читала очередное послание, которое то к груди прижимала, то к губам, и вздыхала этак, со значением…
…Евстафий Елисеевич не хотел вслух говорить то, о чем оба с Себастьяном подумали: не сама ушла росская девица. Помогли ей.
— Все хорошо, — он все же заговорил. — Все хорошо, Ева… он к тебе больше и близко не подойдет…
Совсем его старуха допекла… и Гавел, присев, стянул с ноги ботинок.
Снилась Гавелу прекрасная Лизанька, младшая дочь познаньского воеводы. И во сне Лизанька щурилась, улыбалась, кокетничая, и тянула белы рученьки к нему, к Гавелу, разглядев его тень по-за широкими плечами ненаследного князя. Надо сказать, что во сне Гавела присутствовал и он, мешаясь объясниться с Лизанькой. А ведь в кои-то веки покинула Гавела обычное его смущение.
Себастьян, несомненно, попросит прощения за обман и поведет Лизаньку к королевскому ювелиру: если он думает, что Лизанька позабыла про его подарок Богуславе, то крепко ошибается.