Ждет, когда заговорит Евстафий Елисеевич. А тот, как назло, не знает, с чего разговору начать… скользкий он, как и само задание. При мысли о том, что придется просить у князя, Евстафий Елисеевич впадал в хандру, на которую язва откликалась живо.
И еще рудники медные, с которыми никак не ладилось…
И душа рвалась в неизведанные выси. О нет, панна Ангелина вовсе не помышляла о супружеской измене, хотя бы и было сие справедливо, но лишь желала вновь ощутить себя любимой.
И оторвав голову от колючей мокрой травы, Гавел поднял камеру.
Пять злотней, увесистых, новеньких, упали в ладонь.
Вевельский… так это получается, что потом, после свадьбы сама Евдокия княгиней станет? Мысль эта показалась ей столь нелепой, смешной, что Евдокия фыркнула.