Я вышел со двора и остановился у входа в «Берлогу». Надо до гостиницы валить, а то еще на Тараса нарвусь. Мне лишние приключения сейчас ни к чему. Нет, ну что это за заведение такое? Как ни приду, обязательно с кем-нибудь поцапаюсь.
Окружающий пейзаж особым разнообразием похвастаться не мог. Поле, заросшее травой с явным синеватым отливом. Редкие точки ярко-голубых и бледно-оранжевых цветков. Невысокие кусты на обочине. Одинокие бархатники, чьи длинные тонкие ветви покачивались на ветру. Горьковато-кислый запах набухающих почек. Растрескавшийся асфальт дороги. Голубое небо. Желтовато-белый ослепительный шар солнца. Вот, собственно, и все.
Поймав связку, я подобрал ключ и отпер ящик. И что у нас здесь имеется? М-да, не густо. Почесав затылок, переложил к себе в сумку последние пять зажигательных патронов и два патрона с посеребренной дробью. Вот собственно и все. Больше ничего интересного нет.
А если лампочку выкрутить и ловушку в унитазе прикрепить? Нет, оторвет еще должнику чего-нибудь не то, и кто деньги возвращать будет? А вот мысль насчет лампочки очень даже ничего…
Мы спустились по лестнице и уперлись в закрытую дверь. За зарешеченным окошком мелькнуло чье-то лицо, и нам тут же открыли. Три охранника — место бывшей курилки теперь занимала караулка, — внимательно нас оглядели, но проверять содержимое карманов не стали и внутрь пропустили без единого вопроса.
— Стой! — Хватать за рукав уже развернувшуюся Илор я не решился и пошел рядом с ней. — На ночь глядя я никуда не пойду. Уже темнеет, а до Соколовского километров пять. И пустит кто на постой или нет — неизвестно. Здесь переночуем, а завтра с утра дальше двинем.