– Он напал один, – возразил охотник и, забрав у Бруно оттертую до блеска монету, протянул Курту: – Приложи к ране и держи… Он напал один, сам. Значит, его приятели на такой выверт были не способны, а значит, подобное умение – привилегия лишь таких, как он. Тех, кто повыше рангом.
– Понимаю, – с непритворным состраданием вздохнул Ван Ален. – Обидно до чертиков. Ты проливала слезы над его трупом, а он в это время шуршал по окрестным городам и весям в поисках еще одной дурехи.
– Хочешь сказать, – недоверчиво уточнил охотник, – ты на нашей стороне.
– Уверен, – усмехнулся Курт. – Это не моя епархия.
– Черт с тобой, – приговорил Ван Ален, отложив оружие на стол. – Но учти: ты мне будешь обязан жизнью, и когда все закончится, я с тебя что-нибудь стребую.
– О, Господи; ну, пусть. Ты в этом разбираешься лучше, брат.