– В немецком языке много слов, – уже с откровенной злостью сообщил Хагнер. – Будьте любезны избирать менее выразительные.
– Так в этом дело? – с прежней враждебностью уточнил парнишка. – Надеетесь подкатиться к матери, потакая мне? Учтите…
– Благодарю, ощущения самые наиприятнейшие. Голова раскалывается, нога болит, дышать тяжко. Но жить буду.
– Мы подумаем, спасибо, – не дав высказаться сыну, отозвалась женщина, и владелец, удовлетворенно кивнув, с ободрением ей улыбнулся.
– А те как раз закончили, – констатировал Ван Ален, осторожно отстранив Марию к столу и почти насильно усадив. – По крайней мере, вожак… Любопытно, для чего он воет сегодня? Ведь стая уже здесь.
– Я сейчас кое-куда выстрелю, Феликс, если не заткнешься.