– А я не вылезу, – нагло заявил я, забираясь поглубже. – Пока не простишь, не вылезу.
– За восемьсот возьмешь, милок? – с какой-то тоской спросила она. – Есть нечего, вот и продаю. А так бы… от бабки досталась.
– Мастер Эзергиль, рубите скорее. Я уже печь разжег, – попросил Профаня.
Виктор Николаевич непонимающе заглянул в блюдце. Там, как в телевизоре, он смог просмотреть и прослушать весь телефонный разговор. И сейчас сидел бледный с зеленоватым оттенком.
– Ага, это именно то, что я и ждал. Я сейчас.
– Кажется, времена меняются, о мой друг и враг, – задумчиво промолвил Заурен. – И изменят их именно эти дети. Теперь я понимаю…