– Пошли, Катерина Георгиевна, пока ты пулемет не приватизировала, – сказал Земляков и спрыгнул на дорогу.
– Нет! – взвизгнул Женька, падая на колени. – Нас не стреляйте! Я в плен! В плен! Вяжите!
Бойцы обернулись, молчали. Опять же в философском плане, но с другим оттенком. Разительно изменилась старший сержант без свободного «амебного» масккостюма. Синее цивильное платьице со скромным белым воротничком, расчесанные локоны. Очень было бы мило, если бы не…
Микола нашел шинель, короткую, но вполне годную, наткнулся на торбу с кукурузными зернами. Хорунжий внимательно изучал надписи на коробках с ампулами, Зачепков морщился – ничего толкового отыскать не мог. Постукивание копыт казалось столь мирным, что Микола с опозданием из-за воза выглянул…
– Преувеличиваешь. Город сложной судьбы, с комплексами и психами, но большинство горожан – обычные люди. Они же не виноваты, что через них все ходят.
– Какая тут цепочка? Одно звено, пусть неподтвержденное, но довольно очевидное. Капитан его видит, а если не видит, значит, о чем-то напряженно думает.