Матушка плавится от такого внимания и ласково гладит Ирлика по плечу. Мы все ещё раз раскланиваемся, и он выходит за дверь. Из любопытства поглядев в окно, я замечаю мелькнувший оранжевый хвост.
Арават окончательно садится на пол, скрестив ноги, и тяжело вздыхает.
— Да я не с ними, я так… Заболталась с Ирликом, а он всё подливает… Всю бутылку усидели на двоих.
— Естественно, — фыркает Кир. — В клубе уже такая очередь выстроилась на её поделки, чума! Но у неё всё чётко — первую мне, потом наставникам своим по штуке, потом Унгуцу и вам с отцом, а там уж все остальные. Кстати, не знаю, для Алэка надо бы попросить, но он же носить не может, мелкий…
Мне становится немного жалко Авьяса. К своей жене он и правда очень трепетно относится, насколько я успела заметить, но бросить любимую престижную работу и стать изгоем ради любви… Кто скажет — романтика, я скажу — трагедия. И самое ужасное, не дай бог он её разлюбит, а обратного пути нет…
— Ты с этой своей гимнастикой теперь ещё стройнее, чем когда мы поженились.