— Говорим все, — кивает. Думает. Ещё думает. Видимо, оставляет попытки вспомнить нужное слово. — Это тайна.
— Да нет, — я вожу носком тапки по ковру. — Я никому не навязываюсь, как — то само собой получается…
— Правда считаешь? — неуверенно улыбается он.
Из — под снега, а вернее, из — под пледа вылезают несколько поддубевший Кир и мрачный Ирлик. Последний, даже не оглядываясь по сторонам, трансформируется в свою божественную форму среднего размера.
— Ирлик — хон, простите, пожалуйста, но эта штука… она стерильная? Я хочу сказать, ею ведь другие люди пользовались?
Куница, которую ведёт Сашка, внезапно останавливается, вытягивается столбиком и рявкает куда — то в кусты.